Выключенный свет отвлёк его от мыслей того, что он пару минут назад сказал. Случившийся казус позволил ему вовсе и не заметить сказанного, что было немного к сати.
Он резко перевёл взгляд сначала на шторы сцены, а потом уже на выход из зала, который был единственным источником приятного золотистого света.
Безответственность работников поражала с каждым разом всё сильнее и сильнее. Трудно было зайти и хотя бы глазком заглянуть в зал, дабы убедиться что все уже покинули сеё помещение?  Хотя, в принципе, обычно после окончания любого концерта или иного выступления, тем более что после которого многих зрителей приглашали на ужин, народ в зале рассасывался довольно быстро.  Наверняка работник это сделал по привычки.
И посему скорее всего, по той же самой привычке, закроет зал и спокойно пойдёт домой оставив этих двоих здесь на ночь.
- Надо идти, пока мы не застряли здесь взаперти, - хором с девушкой молвил он, посмотрев на неё. Она была несказанно счастливой и можно сказать, что даже глупо выглядевшей. Её немного влажные глаза оживлённо блестели от света попадавший в зал из холла, а на губах была лёгкая улыбка. Весь её вид сверкал как весеннее солнце - юное, невинное, ласково греющее и  приятно яркое.
К чему у неё было такое безудержное веселье и такая несказанная радость Леви всё же понять не мог. У него были предположения на этот счёт, но оставлял он их без должного внимания, ибо казалось, что дело здесь далеко не в подобных поверхностных вещах, о, которых, он думал.
По щеке девушке скатилась слеза. Слеза не горя, не печали, а счастья. Её тепло можно было почувствовать даже просто стоя рядом, а дыхание услышать даже с закрытыми ушами. Интересная она и очень милая особа - думалось Леви, при взгляде на неё.
-  До свидания, Леви, - легко, на выдохе, молвила девушка и как золушка при ударе курантов, с слезами на щеках, упорхала из зала, не оглядываясь и не останавливаясь хотя бы на секунду.
- Прощайте... - тихо промолвил он ей в след, так, что та даже этого не услышала. Через секунду девушка скрылась в свету холла, там где и положено быть таким солнечным людям, а он остался в темноте наедине с неприятным ощущением на душе.
Он посмотрел на безгранично тёмный потолок зала, что был как чёрная дыра - бездонный и будто бы засасывающий всё вокруг. Где то в глубине его мыслей была одна маленькая и навязчивая:
- Как же получаются такие люди?
В его окружении был своеобразный букет личностей и все они были сухи как осенний лист. Не в ком из тех людей, которых он так хорошо знал не было такой искорки и ясности как в Петре. И невольно посему он задавался вопросом: А знает ли он этих людей вообще?
Может быть он видит в них что-то определённое и как до этого момента никогда не заглядывал глубже чем есть на самом деле? Если так, то всё его окружение нечто иное как массовка  его самого - скучного, холодного и сухого.

- Интересно, сколько сейчас времени? - тихо прошептал он и этот шёпот свистом разрезал помещение. Он вовсе забыл о том, что сейчас на улице его ожидает его старый друг и недруг.
Ирвин Смит... пожалуй в этом человеке он был уверен на все 100 процентов и уж он точно никак не мог быть массовкой. Скорее он режиссёр. 
Он перевёл взгляд на свет из холла, потом на букет, что до сих пор держал в руке, а после на занавес, за которой после скрылся.
Леви пошёл в свою гримёрную, дабы взять пальто и оставив записку стажёрам, о том, чтобы все цветы, кроме одного того букета, они оставили себе, а тот - отправили ему домой, вышел и направился к выходу из здания.
Спустя ещё пару минут он вышел на улицу. Тепло, что грело его пару минут назад быстро испарилось и кожу начал щипать неприятный вечерний мороз. Сделав пару шагов он увидел Ирвина и Майка, а неподалёку от них его водителя, который завидев музыканта подошёл к авто и приготовился открывать дверь. Брюнет быстрым шагом направился к нему и сообщил о том, что поедет с теми джентельменами. Благо этот мужчина не имел права и слова сказать в укоризну, как мог бы это сделать Мэт.
Через минуту он подошёл к Ирвину.
- И о чём же ты хотел поговорить?

Вечер в обществе немного встревоженного папы и пары кружек горячего, сладкого, даже очень приторного, какао с зефирками, прошел просто замечательно. Это был первый вечер за долгий месяц, когда они могли просто посидеть и поговорить. Спокойно, даже радостно. Петра очень долго сначала рассказывала. Потом молчала и вновь заводила разговор. Потом он прерывался на мгновение, что бы вновь наполнить кружки горячим напитком и продолжить. Отец слушал. Слушал внимательно, сначала строго посматривая на дочь, которая вовсе не следила за тем, что говорят, говорила так, как лежит на душе, легко и очень быстро, внятно и настолько понятно, что только совсем дерево не поняло бы это. Но затем взгляд его смягчился, после того как он почувствовал, что в этом ничего нет страшного. Пока. До её переезда или словах о свадьбе, он будет спокоен, хотя это тое всё относительно, да и куда он смотрит – так далеко до этого, девочке всего 22 года, куда ей там замуж, она слишком мала и светла для того, что бы связывать себя с кем-то обетом. Но зоркая девушка заметила, что папа о чём-то задумался, и быстро замолчала, улыбаясь. Последовал смех и после этого уже начала говорить родитель, который тоже, как оказалось, хотел ей многое сказать.

После же, потянулись несколько натужные дни. Родители приходили на открытые занятия, зачастую осуждающе смотря в сторону учительницы, которая совершенно не понимала, чем провинилась, и только позже узнав, что у всех ввели определённую форму, а она своим группам об этом не рассказала, как-то не дошла до неё новость. А ведь Петра и вовсе забыла про эту идиотскую доску объявлений, про которую все родителям успела надоесть эта старая консьержка. Но при том, её ворчание обошло Ралл, что бы несколько удивительно. Но всё бы было ничего, если бы она была лет на десять старше, когда вместо того, что бы простить ей этот маленький промах, родители высказали, что девушка витает неизвестно где и её группа сократилась вдвое. Теперь там осталось около семи детишек. Конечно, она расстроилась таким известием, но пыталась не унывать.
А затем начались предпраздничные приготовления, и работать стало не с кем, все детей своих взяли домой, что бы насладиться зимой. Разве только, что остались детишки у одной знакомой, которая работала вообще все часы в сутки, что вызывало очень большое восхищение у самой Петры, который хотелось стать лучше и так же ловко обходиться с детьми, так же легко находить с ними язык. И вот в связи с этим, блондинка стала относительно свободна, как тут же нашла себе новое занятие. Девушка записала в немного странный кружок по рукоделию, где можно было научиться делать подарки своими руками. А что? Скоро Рождество, хотелось хоть как-то удивить знакомых, которым уже просто не было идей, что дарить. Да, тут ещё новые личности нарисовались, их надо тоже как-то порадовать, что ли. Она не знала, как назвать свой порыв, но эти занятия шли почти весь день.

И вот в один из дней, когда Петра в третий раз пыталась сшить синий шарфик с вышивкой по краям, ей позвонил, угадайте кто, Майк. Причём был весь такой серьёзный, что казалось вопрос - был вопросом жизни и смерти. Хотя, в его случае, может это и было так, Ралл не знала, как у них там на личном фронте, но судя по голову Майка – он скорее всего накосячил перед её подругой, раз уж захотел совета. Кстати о том, что у Нанабы День Рождения скоро она в первые слышала, потому как Ханси всем за месяц до их ДР прожужжит уши, но Ханси молчала, утонув с головой в контрольных и своей химии, что девушке без неё было даже одиноко и грустно. Встреча была назначена на двадцать пятое число, что было «немного» странно, почему в этот день, когда в такое время все пытаются побыть вместе со своей семьей. Видимо, всё-таки накосячил. Не бросать же мужчину без помощи. Поэтому девушка отменила всё на этот день и уже подумывала про себя, что бы ей такого приготовить Нане, раз уж узнала, что у неё скорое День Рождения.

Двадцать пятое настало быстро. Так стремительно быстро, что закрутившись, она и не поняла, что в этот день должна была быть полностью свободна. С утра она помогла отцу на работе, днём встретилась с, наконец освободившейся, Ханси, наткнулась на детей из своей группы, что отмечали праздник в одном из кафе, в которое по случайности зашли две подруги, что бы выпить чего-то тёплого и согревающего, а так же немного потрепаться о жизни. Как итог - за час до встречи девушка спохватилась и, оставив подругу, ринулась домой, что бы принять душ и поспешить с идеями на встречу с Майком.
Первая мысль, которую она поняла в своей голове – это то, что она всё-таки не опоздала. Вторую – она забыла телефон дома. Третью – как же всё-таки было на улице холодно. Вокруг был белый-белый снег, который мелодично скрипел под ногами, а воздух был настолько свеж, что легкие могли свободно очиститься за пару секунд от всей той гадости, какой они дышали весь этот год. И не смотря на то, что дожди у них шли часто, всё же воздух в городе оставлял желать лучшего. А сейчас – красота и в духовном и в физическом смысле. Лёгкий морозец, безветренная погода, большие хлопья снежинок, которые мягко ложились на пух на одежде, а так же на реснички, медленно тая и потом капельками оставаясь, что начинаешь себя невольно чувствовать в какой-то сказке. Вот такое глупое сравнение из-за каких-то капелек на ресничках и одежде.
Она зашла в помещение, над которым висела весьма романтичная вывеска, которая ей напомнила старую - добрую до глубины души любимую пьесу загадочного английского писателя. Лишь название города – а так сразу потеплело. Это кафе было удивительно. Настолько красиво и удивительно, что заставило Петру замереть на пару мгновений, одергивая белую вязаную кофту и пальто, что уже было снято и стиснуто в руках. Но вновь зашевелиться ей заставила подошедшая женщина, весьма грозная. На её приветствие девушка пару секунд просто простояла, прохлопав глазами и смотря на эту высокую женщину, что встречала всех гостей.
- Фамилия? – И этот вопрос не сразу дошел до девушки, но прежде чем женщина успела открыть рот, что бы пояснить, Петра пробубнила что-то весьма неясное, про встречу в полседьмого с Майком Закариасом, сообразив, что тут явно столики бронируют.  - Фрау Закариас, вам сюда, - и женщина провела её к столику у окна. Петра же проворчала, что она никакая не фрау, и вообще наверно не туда попала, но уйти ей не дал тот факт, что у неё до сих пор не было телефона, да и пальто забрали, а отправляться на поиски не очень-то хотелось, ибо девушка сегодня уже набегалась с маленькими детишками, плюс пока спешила сюда. Поэтому она с удовольствием опустилась в плетёное кресло и откинулась на его спинку, что бы хоть немного расслабиться.
И всё же тут было удивительно. Красивое место, которое было наполнено сказочным благоуханием живых растений – цветов, что казалось – ты на одной из улочек Вероны, сидишь на улице за столиком, мимо тебя проходят леди и господа, беседуя о чём-то высоком и непонятном, и всё так умиротворяло, даже разглядывания этих цветов, что девушка немного задремала. Плетёное кресло был очень удобным и комфортным, а все эти запахи лишь вызывали сонливость у неё, и теперь даже тот факт, что надо бы позвонить Майку, где он и что он, отступил на задний план. Единственная мысль, что она успела осознать – почему именно в таком месте надо было встречаться? Неужели нельзя было найти что-то… Проще?

Ничего не снилось, ей просто казалось, что она где-то в чудесном месте, где так тепло и приятно пахнет, как если бы она лежала на каком-то поле. Где было очень много разных цветов, которые разноцветными пятнами возникали в её сознании: фиалки и орхидеи, розы и гвоздики, георгины и астры, гладиолусы и бегонии, ирис и пионы, каллы и многие другие. Это не казалось смесью, которая создаёт кашу в голове и легких, после вдыхания их аромата. Нет, они каким-то образом не смешивались, не вызывали тошноту от разнообразия, а оставались источать тончайший аромат. Может потому, что наряду с цветами, было просто много зелени, которая не девала им смешиваться так сильно, как это бывает в парфюмерном магазине. Ей так казалось.
Выдернули её из дрёмы весьма бесцеремонно, блондинка даже вздрогнула, после этого открывая глаза и сразу выпрямляясь в кресле, немного сконфуженно, попутно пытаясь понять всё, что говорит отдалённо знакомый голос. Не понимая вообще, что тут происходит и почему её внезапно так выдирают из её созданного цветочного дрёма. Пару секунд ушло только на то, что бы прийти в себя, ещё несколько секунд, что бы понять, кто перед ней стоит и что этот человек делает тут. И только потом, переваривая сказанное, удивленно принять перчатки.
Для неё появление в её жизни вновь этого невысокого брюнета, было неожиданностью, но радостной. Она действительно рада была его вновь увидеть, но улыбнуться получилось как-то неловко в силу неосознанных ещё слов. Выглядел он весьма взвинчено, хоть и со своей спокойностью и безупречным внешнем видом. Внутри он наверняка был взъерошенный воробей, которого насильно искупали в лужице и который сейчас хлопал крыльями, не зная, что сделать, кому отомстить за такое, или просто не имел возможности ответить обидчикам. И попробуй вот сейчас сказать «Нет, я против», хотя Петра бы так не сделала, просто потому что она была рада опять встретить Леви. Хотя тот был явно не в восторге.
- Нет, я ждала Вас, - в шутку ляпнула девушка. Не могла она сейчас быть как-то серьёзней, потому что когда её достигла волна его злости и раздражения, сработала «защита», что бы самой не стать раздражительным комочком ненависти, что хотел сбежать от всех и вся. А когда тебя изнутри просто распирало улыбаться, не возможно было сказать, что-то менее нелепое. – Конечно, присаживайтесь, спасибо за перчатки. – Она забрала их и пару минут смотрела на них. Какие-то они были слишком чистые. Неужели он постирал их? Зачем? Это было и обидно и приятно. Обидно не потому, что он таким образом сказал « надо ухаживать за ними», а что не мог отказаться от своей привычки, что бы не делать ей приятно. А приятно, потому что их постирали. Потому что он постирал их. Даже просто в силу своих тараканов, но постирал. Это было забавно.
Вообще, если посмотреть внимательней, то, по мнению Петры, Леви казался очень забавным персонажем в её жизни. Такой, странный. Даже ещё с первой встречи, после того, как она всё обдумала. Сами посудите – невысокий молодой человек, который играет на пианино, очень ухоженный, мало того – педант, дружащий с двумя (или одним) мужчинами, который в два раза выше его, сам по себе скупой на внешние эмоции, тем не менее, имеет широкий круг общения, даже если взять в пример ту же самую Ханси. Это весьма забавно. Потому что у таких людей обычно в жизни складывается всё плачевней, а тут прямо комедия какая-то. Ей это казалось забавным. Так и хотелось подойти и спросить, как же так сложилась его судьба. И это не будет какой-то злой колкостью, что бы намекнуть ему, что по сравнению с его окружением, он выглядит весьма уныло по мнению сторонних наблюдателей, а просто из интереса. Интереса послушать, что он может рассказать. Если он, конечно, вообще что-то  в ответ захочет ей рассказать. И вот куда она лезет в своих размышлениях, продолжая улыбаться мужчине, что был не очень рад тащиться сюда, что бы сообщить ей, что это всё подстроено. Может он хотел так её расстроить? Или убрать лишние мысли из её головы, чтобы не было слов «какая удачная встреча» или что-то вроде любимого Хансиного «Мир тесен, Петруша». Только вместо «Петруши» будет другое имя. Но нет, у него не получилось. Мало того, после этих слов, у неё только больше возникло желания поговорить, расспросить, даже не смотря на его разозлённый вид. Только ещё больше возникло разных мыслей, больше радости, что их друзья так… да, как бы это странно не звучало, но они позаботились. Если не о Леви, то о ней, которая очень хотела хотя бы одну встречу, но которой было так неловко осознавать, что она произошла насильно. Что это было действительно не случайностью, как в сказке. Хотя смотря на декорации в этом кафе, мысль о ней не уходит.
Она одела перчатки и подняла руки вверх, к тому слабому, приглушенному свету, что царил здесь, задрав голову и восхищенно наблюдая, как кружева блестели даже при таком свете. Так и хотелось вскочить с нелепым и детским восторгом и словами «Ух ты, какие они блестящие». Не сказать, что они не блестели раньше, но сейчас они настолько были идеально белые и идеально чистые, что невольно задумываешься – а не маньяк ли он в плане чистоты? Ладно просто педант, но вот маньячеством не каждый занимается. Даже тот же Смит сразу выдавал себя со всеми потрохами, но и то, она не думала, что он бы стал стирать перчатки. Это же кружева. Их в машинку просто так не засунешь – слишком тонкие, порвутся. По крайней мере, она стирала их руками, и пока не собиралась думать, что Леви занимался тем же, потому что это было бы смешно. Но даже если и в машинке, значит, ей повезло, что они остались живы и стали только красивей. В конце концов, какая разница, главное, что их вернули. А ведь она думала, что они утеряны уже навсегда. Было очень грустно и жалко, потому что их подарил отец, который специально заказ такие перчатки. Они ведь действительно чудесные: маленькие, белые, подходящие почти под каждый наряд, с белой тонкой атласной лентой на правой перчатке, которая завязывалась в крохотный бантик. 
Она довольно покачала головой, снимая их. Но затем наступил очередной конфуз – к сожалению, у неё не было карманов, ни в кофте, ни в вельветовых темно зелёных брюках, что были одеты сегодня. Только пальто. Но вот смотря на ту грозную «тётю», что встречает все у входа, ей как не хотелось пока вставать и уходить. Ну, неужели её дёрнули в такую даль, где она никогда не была, ради перчаток? Петра обернулась на Леви, что уже сидел и, положив печатки на стол, вновь откинулась на спинку кресла.
- Не злитесь, Леви, – тихо произнесла она, но довольно внятно, вновь улыбнувшись, а затем поставив руки на стол, сведя кончики пальцев и смотря сквозь пальцы на мужчину. А затем вновь пряча руки под столом. По сути, она тоже должна была разозлиться. Наверно. Потому как у неё есть отец, и пусть сегодня он работает, но лишь только до семи, и они могли вечером отметить этот праздник, но всё же. Это была прекрасная встреча, пусть ей и была рада только она одна. В любом случае, он может уйти, даже ничего не сказав, она даже не расстроиться. Просто потому что для него она была просто мимо проходящей девушкой, которая пару раз встретилась ему на пути, пусть даже один из них – с помощью коварных друзей. И Петра не хотела строить себе воздушных замков, по крайней мере - не сейчас. Воздушные замки будут появляться только вечером, на утро она о них уже забудет, потому что каждый перед сном любит помечтать. Помечтать о чём-то своём, таком хорошем, желанным, пусть и неисполнимым. – Они хотели как лучше, наверно. В любом случае, я рада, что мы вновь смогли увидеться «в отличие от хмурого (даже не смотря на то, что внешне Вы безупречны и спокойны) и явно нерадостного Вас, но что поделать, если мы встретились при разных обстоятельствах. Меня никто не заставлял, а вот Вы не выглядите тем человеком, который сам радостно согласился. В то же время, есть ощущение неопределённости, когда тебе одновременно и обидно и радостно. Почему нельзя было сказать, что я иду на встречу с Вами. Я бы не отказалась, и выглядела чуть лучше, чем сейчас. Растрёпанная, сонная, сильно пахнущая детским мылом, и готовая уснуть прямо за этим столом, не смотря на внешнюю бодрость. Да, это немного не справедливо, отрывать нас от дел или отдыха в праздники, но всё же не стоит судить их строго.» Кстати, кто они? И да, Вас тоже с рождеством. «Почему Вы не остались с друзьями или родными в этот праздник, зная заранее, что тут буду я. Лучше уж просидеть тут час, может полтора одной, чем узнать, что человек пришел насильно и сейчас недоволен». – С тем же, это опять же показалось ей забавным. Он как раз сейчас и был похож на того кота, что был как ёж, которого хотелось погладить, что бы он смягчился, но так боишься, он поцарапает тебя, а игла беспощадно проткнёт ладонь. «Не теряй свои вещи» - эта фраза её повергла в хихиканье в глубине души. На её месте сейчас та же самая Ханси съязвила бы что-то в ответ, а Петра лишь немного покраснела и уставилась в столешницу, изучая скатерть. Ах, зачем Вы говорите такие слова, которые не несут за собой смысла, которые являются простой вежливостью. И пусть она это осознаёт, ей всё равно приятны такие слова.

Отредактировано Petra Rall (2013-12-26 10:44:07)

Самое изумительное в этой ситуации было то, что Петра продолжала упорно «выкать». Да, мужчина был явно старше лет на пять-шесть,  но тот спокойно говорил на «ты», в то время как Ралл неугомонно и самоотрешено, даже можно сказать – самостоятельно, ставила между ними границы.
Девушка подняла свои большие янтарные глаза на темноволосого мужчину. Его голос не звучал – мужчина молвил после некоторой задумчивости. И вроде, ещё не выйдя из неё, сказал что-то про день рождения. В голове что-то щелкнуло. Будто он сейчас прямо произнёс фразу «у меня день рождения». Но он не произносил же её, а вот в задумчивость теперь вошла Петра, так и не отрывая своего взгляда от мужчины. Через пару минут, последовал ответ.
- Но… Но ведь мы встретились именно сейчас. Почему, если я всё равно хотела Вас увидеть, почему мне должно быть как-то… не комфортно и не радостно?  - Буквально рубану с плеча юная девушка, находясь где-то в своих мыслях и почти не следя за тем, что она говорит и кому. А взгляд у неё действительно пусть и был яркий, но скрытый за пеленой задумчивости, как солнце за облаками. Она смотрела, широко распахнув глаза, и не смотрела одновременно. Жутко это не выглядело, но вполне могло ввести в ступор или удивление. Ралл моргнула от удивления – перед ней извинились. Девичьи губы дрогнули в тёплой улыбке, которые до этого были слегка поджаты. – Не стоит.
Всё же, ей не нравилось, когда извинения шли из-за каких-то приличий не от души. Да, собеседник вполне мог извиниться искренне, но это же такая мелочь, а успев немного понять и разобраться со слов знакомых, кто такой Леви и с чем его едят. Она подумала, что, или это просто вежливость, или ей уделили чуть больше внимания, чем другим. Соответственно во второе верилось меньше.
- Честно говоря, я бы не отказалась. – Скромно кивнула головой Петра, вновь впиваясь глазами в столешницу. Но пару секунд спустя, вновь поднимая их на Леви, и смотря ими уже почти маньячески-горящем взглядом, какой бывает постоянно у Ханси. – Вы мне не откажете в одной просьбе?
Рука сразу потянулась к сумочке, принесённой с собой, а после девушка там немного покапалась, явно силясь что-то достать. Изначально её сюда пригласил Майк, чтобы помочь с подарком Нане, и Петра кое-что прихватила с собой. Достав из сумке маленького вязаного белого зайчика, который она сделал на курсах по вязанию, она протянула его через стол за ниточку из головы улыбающейся крохотной мягкой игрушки, собеседнику.
-С Рождеством, Леви. – А после, чуть придвигаясь вперед к мужчине, заговорщицким шёпотом спросила. – У Вас же сегодня День Рождения?